Язык философии

Пролегомены к формализованной содержательной логике

Философия за всю историю своего существования так и не смогла создать свой специфический формализованный язык. И это произошло не потому, что одни философы не соглашались с формализмами других. Совсем наоборот: никто, кроме Гегеля, даже не попытался предложить свой формализованный язык. Его же попытка, оставив заметный след в философии, "ушла в песок". В результате сегодня собственно философского языка не существует. Ревизия гегелевской логики Марксом ограничилась изменением двух аксиом (принцип познаваемости и принцип первичности материи над сознанием) и модернизацией исторического подхода Гегеля - принципа историзма.

То, что сегодня называется “философской терминологией”, является бессвязным набором “терминов” из самых разнообразных философских учений, школ и направлений всех периодов развития философии.

Каждый раз, когда Вы сталкиваетесь сегодня с таким специфическим “философским термином”, Вы должны точно определить: происхождение “термина” (учение, школу, направление) и почему, с какой целью, он используется автором в данном философском контексте. И при этом Вы должны ещё дополнительно учитывать (если этот “термин” является категорией) весь спектр взглядов на этот “термин” за всю историю философии…

Практически любой автор философского произведения начинает свою книгу с “предварительных определений терминов”. Иначе проблематичным становится истолкование данного текста. Вот он – “тонкий и скользкий лёд философии”…

Подмена понятия?[]

В традиционной формальной логике с “подменой понятия” мы сталкиваемся в паралогизмах и в случаях, которые являются разновидностями софистических приёмов:

В такой преднамеренной логической ошибке как “подмена тезиса” (ignoratio elenchi). Эта ошибка, состоит в неправильности умозаключений, на которых строится рассуждение,
В случае, когда понятие “в широком смысле” заменяется понятием “в узком смысле”.

(Смотри, например, А.Д.Гетманова. “Логика. Словарь-справочник”, М., 1988, Логические ошибки.).

Вопрос, однако, не так прост, как может показаться на первый, неискушённый взгляд.

“Каждый философ вкладывает в философские понятия свое собственное содержание, свой собственный смысл. Сравните, например, употребление таких понятий, как “субстанция", “материя", “душа", "опыт", “движение”, крупнейшими философами Нового времени, и вы увидите, как сильно они расходились в истолковании этих понятий”

А.Л.Никифоров, «Философия как личный опыт».

То есть речь здесь совсем не идёт о паралогизме или софистическом приёме. Всё принципиально иначе.

В чём же здесь дело?

Известно, что “понятие в мышлении” и “слово-ярлык” одного из Естественных языков суть принципиально различные объекты.

В бытовой речи одному и тому же “понятию в мышлении” может быть, в принципе, поставлено в соответствие и применено любое из слов-ярлыков, являющихся синонимами. Это не приводит к ошибке или разночтению в связи с тем, что верификация суждения с этим словом-ярлыком осуществляется в “режиме реального времени”.

В неформализованном тексте этого уже сделать совершенно невозможно.

Истолкование суждения приходится проводить по другим текстам того же автора, созданным в тот же исторический период, что не всегда реализуемо.

Даже если такое “истолкование” проведено, его результат практически всегда не является полностью адекватным мысли автора и содержит в себе ошибку. Допустима ли она, эта ошибка?

Практически никогда, если речь идёт о предельных абстракциях. Почему?

По умолчанию в любом философском тексте изложение осуществляется в рамках идеализации, “мировоззренческого взгляда”, который разделяется автором. Все понятия рассматриваются принципиально через эту призму!

Катастрофичной ситуация становится тогда, когда абстрактное понятие ещё не познано и различные исследователи придают ему различный смысл, а не просто разные оттенки смысла, которыми можно было бы пренебречь (иначе, речь идёт не о знании, но о различных мнениях).

В этом случае истолкование текста исследователем равносильно “тончайшему переводу с одного языка на другой”.

О “достаточно строгих” определениях терминов в формализмах.[]

Инфантильному мышлению присуще убеждение, что не существует понятий, которым невозможно дать строгое определение. Однако это далеко не так.

“Достаточно строгие” определения возможны исключительно в формализованных языках. Но даже в этих языках существует принципиальное базисное ограничение: исходные базисные термины, из которых определяются все остальные, сами не имеют строгих определений и, в сущности, являются «размытыми» понятиями, которые вводятся остенсивно.

Здесь мы имеем некую аналогию с Принципом неопределённости Гейзенберга: принципиальную невозможность "абсолютно точного стопроцентного" познания чего-либо, признание того факта, что при любом отражении всегда существует ошибка (погрешность измерения).

На естественном языке, как правило, строгого определения дать невозможно, если определяется достаточно абстрактное понятие.

Большинство универсалий представляют собой обобщения бесконечных множеств объектов (как результат предельного перехода в процессе неполной индукции над неперечислимым множеством понятий) и, следовательно, невозможно простым перечислением этих объектов указать в целом то множество, отражением которого является универсалия.

Продолжением указанного выше заблуждения является раздражение отдельной части молодых людей на наличие в естественном языке заимствований из других языков и следующее из него убеждение, что все эти заимствования можно заменить словами родного языка, например, "сфера" - "ошарие" и т.п. (смотри А.И.Солженицын, "В круге первом" – «птичий язык».).

Одним из случаев заимствования терминов из иностранных языков является включение в родной язык понятий, не имеющих места в отечественной науке, технике и культуре. В последние 200 лет идёт интенсивный обмен новыми понятиями, связанный с развитием науки и техники. Нации, совершившие рывок в какой-либо области, одновременно с экспортом оборудования экспортируют за границу и свой язык (новую терминологию).

Второй случай заимствования терминов из иностранных языков обусловлен тем, что существительные родного языка имеют вполне конкретное происхождение и, следовательно, не очень подходят для обозначения абстрактных понятий. Заимствования в этих случаях играют роль фильтра, барьера, который не пропускает конкретное в рассматриваемую абстрактную область.

Здесь необходимо особо отметить, что вопрос о том, что значительная часть универсалий и категорий имеет иностранное происхождение, не так тривиален, как может показаться на первый взгляд.

Ни универсалии, ни категории не могут быть в принципе редуцированы и определены посредством понятий более низкого уровня, потому что, как уже выше было отмечено, они являются результатами предельного перехода в процессе неполной индукции над неперечислимым множеством понятий более низкого уровня, результатами «логического скачка».

Попытка решения аналогичной проблемы в математике нашла своё отражение в Программе Гильберта - сформулированных им 20-ти проблем математики на I международном конгрессе математиков - не путать с 23-мя проблемами Гильберта, сформулированными на II международном конгрессе математиков (смотри интуиционизм и программа Гильберта на I Международном конгрессе математиков).

Пять из этих проблем встали перед математиками как следствие критики интуиционистами во главе с Лейтзеном Брауэром оснований классической математики и логики.

Формулировка Гильберта одной из этих “Брауэровских проблем” программы звучит следующим образом:

“3. Необходимо обосновать, что в принципе идеальные объекты и утверждения можно устранить из выводов реальных утверждений; сложность получившихся преобразований при этом роли не играет, поскольку реально их устранять никто не собирается, но доказательство возможности устранения должно быть проведено как можно более абсолютными средствами, с которыми согласны и классики, и интуиционисты, и по возможности все могущие появиться в будущем диссиденты других толков.”

“Проблемы Гильберта”, М., 1969, с.22-23.

Такие средства Гильберт назвал финитными.

Что это за идеальные объекты, которые должны быть устранены? Это высшие абстракции! Абстракции совершенно аналогичные универсалиям! А универсалии, как мы знаем, не редуцируемы к единичным понятиям.

Однако, после десятилетия попыток финитно доказать непротиворечивость и полноту получившейся формальной системы, когда Гильберт неоднократно объявлял, что искомые доказательства почти получены, остались лишь несколько незначительных частных случаев в 1931 г. Гёделем были доказаны теоремы о неполноте! Они произвели впечатление атомной бомбы, полностью уничтожившей программу Гильберта в части, инспирированной интуиционистами во главе с Лейтейзеном Энгебертом Брауэром.

Практически в тот же исторический период времени, когда была сформулирована Программа Гильберта, логические позитивисты “Венского кружка” вывели из рассмотрения в логике все философские категории, суждения и вопросы, назвав их “псевдопонятиями” и “псевдопредложениями”.

Однако их собственная “программа этого выведения из рамок рассмотрения” была сформулирована с использованием философских категорий (смотри, например, Рудольф Карнап, Ханс Хан, Отто Нейрат. Научное миропонимание – Венский кружок).

Это почему-то их не смутило и даже не насторожило…

Смотри также -- Ноумен.

Логические позитивисты и логика философии[]

Если взглянуть на факт исключения логическими позитивистами философских категорий из универсума логики с другой стороны - со стороны категориальной базы философии, то окажется, что логические позитивисты одномоментно лишили философию её философской логики. Иначе, отказали традиционной философии в праве на существование: все достижения прежней философии, таким образом, были объявлены не имеющими никакого значения и смысла. Это "семантическое безумие" продолжалось почти до конца 60-х гг. ХХ века.

Начиная с 70-х гг. ХХ века в процессе перехода от постпозитивизма и постструктурализма в ситуацию постмодернизма в философии с её гипертрофированным "фундаментальным сомнением в возможности единства взглядов", одновременно происходила реабилитация достижений классической философии.

Ситуация постмодернизма в философии суть всего лишь "детская болезнь левизны", “временная растерянность”, связанная с “болезнью роста”. Философы растерялись, столкнувшись с резким усложнением решаемых проблем, с бурными изменениями во всех сферах познания, с периодом смены мировоззренческой парадигмы во всём мире, вызванным научно-технической революцией последней трети ХХ века. Философия не успевает выполнять свою основную функцию: обобщать обобщённое - “старый инструментарий” уже не работает…

Вывод из вышеизложенного может быть только один: в философии отсутствует общепризнанный содержательный формализм, который бы позволял философам говорить на одном языке и предоставлял в их распоряжение общезначимый "механизм" обоснования и опровержения философских суждений.

Однако вся историческая философская практика говорит о том, что существование такого универсального формализованного языка для всех сегментов философского познания равносильно существованию универсальной истины бытия, то есть бога, что находится за гранью научного реализма. Аналогично не существует универсального языка физики, а каждое направление физики имеет собственную проблемно-ориентированную терминологию.

Постмодернизм и будущее языка философии[]

Во все времена, как с момента зарождения философии, так и сегодня, философы пытались и пытаются дать обобщённые представления о мироздании и мировоззрении^[1], используя для этого естественный язык (при этом появление в языке “философской терминологии” сути дела не меняет).

Никому и в голову не приходит, что в случае применения для описания реальности естественного языка ни о каких “философских законах” и речи быть не может, так как понятие “закон” суть термин, принадлежащий некой идеализации (со своими идеализированными объектами, системой аксиом и аксиоматикой) и имеющий значение и смысл исключительно в рамках данной конкретной идеализации реальности в граничных условиях, в которых эта идеализация адекватна реальности… Закон - всегда УПРОЩЕНИЕ, а абсолютного тотального знания не существует!

"...ПОНЯТЬ -- значит УПРОСТИТЬ."
Аркадий и Борис Стругацкие. Волны гасят ветер.

Таким образом, если Вы не создаёте некой идеализации, то никаких “философских законов” Вы в принципе открыть не можете. Это уже потом, после создания формализма, в процессе философской практики ваша идеализированная абстрактная форма насыщается конкретным содержанием, а аксиомы подвергаются коррекции…

И, одновременно, если Вы не в состоянии зафиксировать регулярности в выбранной предметной области рассмотрения (универсуме), то что вы вообще можете о ней сказать?… Только отмечать проблемы и пересказывать мнения мыслителей прошлого? И надеяться, что в будущем будут пересказывать (интерпретировать с недопустимой ошибкой) Ваше мнение?

Следовательно, любой вообще неформализованный текст суть беллетристика (как бы наукообразно она не выглядела) и никакого общезначимого смысла не имеет!

«25. …одно знаю,

что был я слеп,

а теперь вижу».

(от Иоанна, Глава 9, 25)

Ситуация постмодернизма в философии, которая характеризуется тем, что в ранг "всеобщей закономерности" возводится фундаментальное СОМНЕНИЕ в возможности единства взглядов, суть, по моему мнению, всего лишь "семантическое безумие", "детская болезнь левизны", “временная растерянность”, связанная с “болезнью роста”.

Философы растерялись, столкнувшись с резким усложнением решаемых проблем, с бурными изменениями во всех сферах познания, с периодом смены мировоззренческой парадигмы во всём мире, вызванным научно-технической революцией последней трети ХХ века. Философия не успевает выполнять свою основную функцию: обобщать обобщённое - “старый инструментарий” уже не работает…

Но философия ещё своё возьмёт...

«Есть причина
подвергнуть СОМНЕНИЕ
сомнению».
(House m.d.)

Признав возможность существования множества философских ИДЕАЛИЗАЦИЙ реальности, созданных для различных граничных условий, читатель очень быстро осознает, что философский плюрализм, не исчезая, приобретает принципиально иной смысл.

В чём этот смысл?

Количество возможных ИДЕАЛИЗАЦИЙ – потенциально бесконечно, а философские законы в этих ИДЕАЛИЗАЦИЯХ справедливы строго в определённых ГРАНИЧНЫХ УСЛОВИЯХ, там, где ИДЕАЛИЗАЦИЯ адекватна реальности...

Проблема состоит в создании таких адекватных идеализаций, а это уже очень нетривиально и эристической риторикой здесь не обойдёшься – обосновывать надо! ("Колоколен", с которых графоманы наблюдают реальность, может быть очень много, но формализация с помощью краудсорсинга может позволить выделить из этого бреда рациональное зерно...)

Вот тут то и оказывается, что классическая формальная логика суть всего лишь одна из возможных философских идеализаций реальности. То есть никто не запрещает философу применять формальную логику или её неклассические диалекты в граничных условиях, в которых ЗАКЛЮЧЕНИЯ формальной логики адекватны реальности. Вопрос в другом – в возможности прогнозирования… А вот на это-то ни формальная логика, ни один из её неклассических диалектов и не способны, так как это запрещено законом тождества.

Таким образом, ситуация постмодернизма в философии на глубинном уровне имеет фундаментальный смысл и является этапом перехода на качественно новый уровень философствования.

Этот этап будет характеризоваться созданием и применением проблемно-ориентированных формализованных содержательных логик, каждая из которых предназначена для решения своего специфического класса задач. Логик, адекватных реальности лишь в строго определённых граничных условиях и не претендующих на панлогизм. Пришло время “собирать камни”.

Этот вывод является следствием (по аналогии) тех процессов развития, которые претерпевала формальная логика в XIX–XX вв.: на фундаменте классической формальной логики возникли десятки неклассических формальных логик, каждая из которых предназначена для решения своего специфического класса задач и не покрывает своими инструментальными средствами весь мыслимый универсум. Таким образом, только все они в совокупности представляют собою инструмент, удовлетворяющий насущные потребности практики.

Прообраз языка философии[]

Прообраз специфического проблемно-ориентированного языка философии родился одновременно с появлением философского познания и развивался вместе с развитием понятийного и категориального аппарата философии. На сегодняшний день концепция построения языка философии основывается на трёх фундаментальных идеях:

наличие в естественном языке особого множества наиболее общих понятий - категорий, обладающих свойством качественно саморазвиваться по своим значению и смыслу в прострастве-времени. В связи с этим значение и смысл любой категории "размыты", чем во все периоды истории философского познания пользовались мошенники-софисты и политики, манипулируя человеческим сознанием.

Здесь под КАТЕГОРИЕЙ понимается абстракция, являющаяся результатом предельного перехода в процессе неполной индукции над многообразными результатами опыта, выраженными в универсалиях, являющихся ноуменами (смотри место КАТЕГОРИЙ в структуре ПРЕДМЕТА ПОЗНАНИЯ). В связи с тем, что реальность непрерывно развивается, множество, над которым производится предельный переход в процессе неполной индукции, во-первых, не является перечислимым на практике, а, во-вторых, также непрерывно развивается. Это и вызывает качественное саморазвитие КАТЕГОРИИ как результата данного предельного перехода.

Необходимо при этом ещё учитывать и присутствие в нашем знании значительной невербализованной компоненты, которая также развивается и видоизменяет значение и смысл категории, к сегменту которой она по умолчанию относится.

Ещё Аристотель указал на то, что категория (явно или неявно присутствуя в суждении) задаёт смысловую парадигму суждения, то есть позволяет слушателю мгновенно понять - о чём в суждении идёт речь (о месте(прострастве), времени, количестве, качестве и т.п.)

Гегель продвинулся ещё дальше, указав, что корректно связанные между собою категории содержат в себе часть следующей стадии развивающейся реальности в силу особой логики этой связи. Тем самым он первым осознал, что существует возможность ограниченного (локального и апроксимированного) прогнозирования наступающего грядущего.

Речь здесь идёт о выработке на пути конкуренции исследовательских программ классического языка философии, от которого уже естественным путём могли бы "отпочковываться" неклассические языки философии...

См. также[]

Наука и философия

Основной вопрос философии

Дурная бесконечность

Диалектика

Диалектическая логика

Ссылки[]

↑ В ХХ веке философы, не справившись с всеобщим, решили попытать счастья в познании частностей, но с тем же успехом… Как вообще, не познав всеобщее, пытаться понять частное? Мы же движемся от абстрактного к конкретному? С другой стороны, если некий философ высказывает свои взгляды на МИРОЗДАНИЕ, не означает ли это, что он делится со слушателями своим МИРОВОЗЗРЕНИЕМ?

Мы в мире --

гости НИОТКУДА

И все

уходим в НИКУДА…

Сверкнём,

взлетая на мгновенье,

И исчезаем -

НАВСЕГДА…

1997 г.

Сергей Ежов. Господь и сатана.

[1] В ХХ веке философы, не справившись с всеобщим, решили попытать счастья в познании частностей, но с тем же успехом… Как вообще, не познав всеобщее, пытаться понять частное? Мы же движемся от абстрактного к конкретному? С другой стороны, если некий философ высказывает свои взгляды на МИРОЗДАНИЕ, не означает ли это, что он делится со слушателями своим МИРОВОЗЗРЕНИЕМ?

[1]